Ночная смена. Лагерь живых. - Страница 66

К оглавлению

медсестре? А сейчас этот удаленный отсюда деятель устроит демонстрацию из трех десятков своих последователей с

требованием свобод и расстрелов для несогласных? Должна быть отправная точка.

- И что рекомендуете? Создать хунту?

- Да откуда мне-то знать? Давайте вместе думать. Старое законодательство погибло вместе с тем миром, во всяком

случае, для нас оно невыполнимо, хотя формально тюрьма в Крепости и есть, но сейчас там общежитие... Значит - нужно

новое, всем понятное. Нужно что-то, ну я не знаю, на манер совета старейшин или трибунала - чтобы не расследовать,

как попало каждый невнятный случай. Нужно решить вопрос с несогласными. Собственно говоря - мы находимся в

осажденной крепости в прямом смысле этого слова. Для нас роскошь - устраивать такие эксперименты, теряя сразу 14

человек просто потому, что у кого-то дурь взыграла и кому-то захотелось власти.

- Эге, да вы ретроград и консерватор...

- Да, когда в мою несовершеннолетнюю племянницу какие-то остолопы стреляют из ружья - я сразу становлюсь

консерватором. И ради Бога - не надо заводить эти песни о свободах и прочем неповиновении властям. Прекрасно помню

чеканное выражение этой недояпонки, сказавшей буквально: 'Я буду бороться с любой властью, пока меня не будет в этой

власти!' И здесь - все ровно то же самое. И я прекрасно помню, что такое власть в руках таких господ!

- Хорошо. А что вы сами-то можете предложить для тех, кто тут мутит воду?

Павел Ильич переводит дух.

- А я предлагаю вернуться к истокам демократии.

Немая сцена. Как в 'Ревизоре'.

- Да, именно к истокам демократии. В наидемократичнейших - ставших предтечами и символом демократии греческих

государствах был такой обычай как остракизм или петализм.

- А, подвергнуть острейшему кизму! То есть выставить за ворота на все четыре стороны? - ухмыляется широко

начартиллерии.

- Именно так. И кандидатов у меня четверо.

- Я бы сказал - шестеро таких - замечает Михайлов.

- Сверьте свои списки - предлагает Овчинников.

После сверки оказывается, что три фамилии совпадают. Это показательно.

- И как вы себе это представляете? Черепков для голосования на все население Крепости не напасешься.

- Может по-казацки? - спрашивает Охрименко.

- Одни налево, другие - направо и кого больше - тот и прав?

- Ага.

- А потом как положено на Запорожской Сечи - в кулачки сойтись? Ну, как на новгородском вече? А драки

устраивать на Иоанновском мосту?

- Вообще-то можно конечно. Но как показывает опыт - все равно для решения всех вопросов это не годится.

Делегирование прав ведь уже было сделано - руководство избрано. Думаю, что не стоит нам тут заигрывать с массами.

Раз это сделаем - и хватит. Надеюсь, что и не понадобится впредь.

- И куда выгонять будем? Опять в Кронштадт?

- Это не пойдет - Званцев аж вскочил - у меня категорическое запрещение от Змиева на спихивание в Кронштадт

всякого непотребства.

- Ну да, конечно. То - то вы нам всучили этих журнаглистов. Кстати, как там наши лесбиянки поживают?

- Лесбиянки доставлены по назначению. Практически все. Три добровольно остались в Кронштадте, две сейчас

следуют на 'Тарбаре', остальные высажены с фрегата на остров Хийумаа, относящийся к Эстонии, которая входит в ЕС,

так что считай - почти дома. До Италии - рукой подать.

- Ну, вы даете, водоплавающие! Ничего себе рукой подать! Пока мы тут про остракизм толкуем, вы уже вон как

ловко - прямо как в старые добрые пиратские времена - вот тебе шлюпка, вот библия и вали на остров с корабля. Может

и выживешь.

- А это не мы - ханжески заявляет Званцев - это индусы.

Дом, в который залезли молодожены, был больше бабкиного - четыре окна по фасаду. Пришлось отбивать доски со

всех окон - иначе темнота угнетала, да и мешала осмотру. Осматривать дом при свете прикрученных к оружию фонариков

показалось голливудчиной, но и сажать аккумуляторы базового фонаря не пойми ради чего тоже было расточительно.

На всякий пожарный Виктор притащил в дом и ДП с дисками. Когда собирались, возникла мысль переснарядить диски

новенькими патронами, купленными в охотничьем магазине.

По некоторому размышлению Витя оставил все как есть - пока нападения крупных сил противника не ожидалось и

стараканенные новехонькие патроны остались лежать на складе. В биографии продавца была одна шероховатость, которая

помешала бы официально приобрести нарезное оружие, поэтому особенно Виктор и не заморачивался, только приобретя ДП,

он стал приписывать к покупкам винтовочных патронов небольшое количество сверху, делая это очень просто - когда

очередной счастливый обладатель мосинки покупал патроны, Виктор, как и положено делал запись в журнале, где

покупатель и расписывался. А потом Виктор слегонца исправлял своеручно написанное, доплачивал в кассу, где Милке

было все пофигу, лишь бы суммы сходились, и разживался патронами. Всего до БП удалось скопить 560 винтовочных

'гвоздей'. Теперь они лежали в НЗ. Кроме них Витя таким же макаром разжился еще и другими патриками, правда не

борзея сверх края - взял немного и сугубо ходовых параметров.

Начали осмотр с чердака, который оказался сухим к удивлению Виктора. Шифер, уложенный на древнюю дранку, не